Актер заточен в объекте культурного наследия на площади в 148,5 кв. метров.
«Дышать очень тяжело»: так описал адвокат Михаила Ефремова условия, в которых тот должен находиться под домашним арестом еще 5 месяцев либо до вынесения приговора по делу о смертельном ДТП. «Антенна» навела справки: да многие мечтали бы хоть денек провести в 148-метровой квартире актера, ставшей к тому же объектом культурного наследия.
Заседания по делу Михаила Ефремова возобновились: ему удалось всего за несколько дней оправиться после перенесенного, по словам его защитника, инсульта. Также зажила случайно пришибленная приставами правая нога: актер больше не хромает. На процессе он теперь не рисует, а читает поочередно две книги — карманный молитвослов и гигантский альбом с историей в фотографиях футбольного клуба «Спартак», за который всю жизнь болеет. Складывается впечатление, что таким образом он словно пытается отвлечься и отдохнуть от тяжелых мыслей, а может, и от заточения в собственном жилье. Выяснилось, что обвиняемый находится в «жутких условиях».
— Дома у Ефремова газовая печь, влажность очень большая, условия жуткие, дом крайне старый, это центр Москвы, дышать очень тяжело, — перечислил его адвокат Эльман Пашаев, оспаривая отказ предоставить подзащитному право выходить на 1–2 часа из дома на свежий воздух. — Когда я к нему прихожу, мне очень жарко, приходится выбирать более легкую одежду.
Однако в прогулках ему вновь отказали. Зато, как узнала «Антенна», подсудимому вполне есть где разгуляться и в рамках собственной квартиры. На процессе в ходе просмотра видеодоказательств была неоднократно озвучена полная прописка обвиняемого. Мы запросили в Росреестре выписку на этот адрес и узнали, что Ефремов Михаил Олегович не только там зарегистрирован, но и является с 29 июля 2011 года собственником квартиры в 148,5 кв. м (на такой площади может находиться до 6–8 комнат, до двух ванных, несколько балконов, а еще гигантский коридор размером с крошечную студию).
Дом 4/5 в Плотниковом переулке, где она находится, является, по данным официального сайта Мэра Москвы, объектом культурного наследия регионального значения. Это в прошлом доходный дом, который прозвали «Дом с писателями» благодаря композиции из 19 барельефов. «Основным элементом фасадов является проходящий в уровне второго этажа скульптурный фриз с изображением писателей А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Л.Н. Толстого в античных одеждах, а также Аполлона и муз, обращенных и прильнувших друг к другу, — такое описывает здание правительство города. — Считается, что барельеф Л.Н. Толстого стал первым скульптурным изображением классика, созданным и представленным публике при жизни писателя. Первые сведения об этом участке относятся к середине XVIII века. В 1907 году владение было куплено кандидатом коммерческих наук Г.Е. Бройдо. Дом Бройдо — жилой доходный дом, все этажи которого были заняты квартирами, сдаваемыми внаем состоятельным жильцам. После 1917 года квартиры были превращены в коммуналки. В настоящее время здание имеет два различно оформленных главных фасада, выполненных в эклектичном стиле. Эркер на северо-западном углу фасада на высоте 2–4 этажей зрительно объединяет композицию. Парадный вход в здание оформлен декоративным порталом с каменными масками в угловых частях».
Два года назад дом так хорошо отремонтировали, что даже признали лауреатом конкурса реставрации. По оценке базы недвижимости ЦИАН, рыночная стоимость квартиры Ефремова составляет примерно 83 миллиона рублей.
А в каких условиях находился бы он, если бы на время суда его отправили в СИЗО?
– Ефремова бы посадили в камеру в 8 кв. метров с тремя соседями или в камеру в 30 кв. метров, которую он разделил бы с 20 подсудимыми, — считает правозащитник Диляра Тасбулатова. — Удобства прямо внутри. Практически нет личного пространства, от чего можно рассудком повредиться. Из-за скученности легко чем-то от кого-то заразиться, а болеют там много, при этом на тысячу заключенных может быть всего один врач. По питанию не хватает витаминов. Но зато там обязательно выводят на прогулки во двор, а также один день пребывания в СИЗО засчитывают, если осудят, за два в колонии-поселении. При домашнем аресте наоборот: два дня дома как один день в местах не столь отдаленных.
Судебные хроники
После выписки подсудимого из больницы процесс стал походить на многосерийный фильм, так как каждое заседание преподносило много шокирующих признаний и неожиданных поворотов.
В первый день после возобновления заседаний адвокат троих потерпевших — вдовы погибшего, его младшего сына и брата — Александр Добровинский заявил иск о возмещении морального вреда на 1 рубль. «Грязные деньги нам не нужны! — пояснили родственники в иске. — Мы хотим внести свою лепту в дело защиты маленьких людей от богатых и зарвавшихся знаменитостей. Мы простые провинциальные жители Рязани. Но, может быть, на таких, как мы, держится наша страна. Прощения от нас ему не будет никогда. А его раскаяние будет притворным». Старший сын, как и собирался, потребовал компенсацию в 6,5 миллионов рублей. Компанию-работодателя Сергея Захарова потерпевшей стороной признать отказались: фургон, разбитый в результате аварии, был застрахован.
Во второй день на стороне защиты выступил актер Никита Высоцкий. «Талантливый, добрый, верующий, очень хороший человек, — охарактеризовал он обвиняемого. — сейчас его представляют мажором, которому все можно! Но он отвечает за свои поступки. Он не такой!». После этого суд эвакуировали из-за возможной угрозы. После перерыва от защиты выступил автоэксперт Юрий Фиалко, который выдвинул версию, что на управление джипа Ефремова могли повлиять «энергетические дыры, озоновые дыры, всякие аномальные места, вброс отравляющих паров, получение неожиданных известий по телефону и то, как водитель воспринимает цвет автомобиля»: «Имеются случаи неожиданного ускорения автотранспорта. Машина может подчиняться чужим командам извне. Машина-то американская, американцы любят это все. Хакеры заставляют чужие машины подчиняться своим командам». «Все это надо исследовать! Исследовать!» — поддержал его Ефремов, на несколько минут отвлекшись от чтения.
В третий день выступила супруга обвиняемого Софья Кругликова: «О ДТП узнала от журналистов. Я на даче была с детьми. Стала звонить мужу, а телефон его отключен. Обычно как бывает? Я звоню друзьям и спрашиваю, где муж пил, где машину бросил. Я его, когда он пьет, не трогаю. Несколько дней он рыдал и молился после этой аварии. Мне друзья говорили, чтобы я ему водителя наняла. Но я не хотела, думала, что машина — это лишний повод не пить. После 200 граммов он теряет мозг. А после 300 граммов он вообще ничего не помнит. Утром он никогда не знает, где его машина. Я даже датчик хотела поставить, чтобы было легче ее искать. Когда он ничего совсем не помнит, я езжу по его стандартным местам». Свидетель защиты Александр Кобец дал показания о том, что видел актера на переднем пассажирском джипа, а другого человека — на водительском сиденье джипа, и он ему угрожал: «Примерно лет 35-37. Волосы темные, брюнет. Он русский. Если увижу, то смогу узнать. Кажется, когда-то я видел его по телевизору. Но я не могу вспомнить, кто это. У меня проблемы со зрением. Один глаз не видит. На другом у меня зрение плохое, минус 3. Я вот даже судью не вижу. Я так подробно (событий вечера 8 июня. — Прим. „Антенны“) не помню. Я всё-таки тоже пьяный был».
В четвертый день Ефремов, доселе немногословный, неожиданно выступил сам. «Ваша честь, прошу осмотреть меня в институте имени Сербского, там есть эксперты, которые могут помочь восстановить память. Я когда смотрел телевизор вечером, то я там уже был виновным. Бог вам всем судья!» Ему отказали. После перерыва он заявил: «Помню, что я не стремился сесть за руль в тот день. Из бара я шел за карточкой в машину и заходил я с пассажирской стороны. А потом что было, я не помню. У меня в голове салат. Я склоняюсь, что сидел на пассажирском кресле. Думаю, что меня туда затащили». Обвиняемый посетовал, что суд отказал в проведении ряда экспертиз, в частности на предмет того, не стало ли бездействие врачей истинной причиной гибели Захарова. «Что вам, жалко одну экспертизу сделать. Вы что спешите, что я особенный, что же так быстро». Старший сын погибшего теперь требует на 1 млн рублей компенсации больше: один из адвокатов потерпевших не расслышала какую-то фразу, Ефремов посоветовал ей купить слуховой аппарат, истец расценил это как хамство. Пашаев заявил, что каждому из четырех потерпевших уже перевели по 200 тысяч рублей. После этого Ефремов заявил об отводе Пашаева — будет искать другого адвоката, а тот останется его помощником.
