Актриса сериала «Налет» ответила на вопросы читателей «Антенны».
— Быстро ли вы сработались с вашим партнером по сериалу «Налет» Владимиром Машковым? Что было самым сложным на съемках?
— Панибратского отношения с Владимиром Львовичем на съемках не было, исключительно уважительное, местами даже дистантное. Работать с ним интересно, он большой профессионал. Самым сложным оказалось овладеть специальной полицейской лексикой и, конечно, обращаться с оружием. У нас с Сашей Палем это выходило смешно: надо бежать, держать пистолет в обеих вытянутых руках, а я бежала, то слишком сильно задрав колени вверх, то еще каким-то нелепым образом. В итоге Владимир Львович сказал нам: «Ребята, забейте. Держите пистолет в одной руке, это будет выглядеть органично», что мы и сделали.
— Вы далеко не сразу определились с профессией: хотели стать балериной, после учились на филологическом факультете. Почему так долго искали себя?
— Считаю, что поиск себя может продолжаться всю жизнь. Наша система образования создана таким образом, что она не позволяет детям в школе, в институте раскрыть себя со всех сторон так, как им хочется. В моем случае, можно сказать, что была несчастная любовь с балетом. Я училась, долго хотела быть балериной, питала иллюзии и, видимо, то ли не слушала окружающих, то ли никто особенно не рассказывал мне всей подноготной. Когда уже окончила балетную школу и стала танцевать в труппе, поняла, что я не очень одарена. Это тяжелая профессия и в ней стоит оставаться, если у тебя действительно суперданные, потенциал, потому что тогда ты сможешь вырваться в солистки, начать зарабатывать деньги, сделать карьеру. Я поняла свою несостоятельность как артистки только по окончанию школы. Развеялись все иллюзии, наступила тоска, если не сказать депрессия. Когда с девяти лет до двадцати занимаешься этим делом, а потом понимаешь, что надо придумать что-то еще, это сложно. Ты потерян, не знаешь, как быть, куда пойти. Так сложилось, что я нашла себя в актерстве, при том, что не очень этого хотела. Когда заканчивала балетную школу, все одноклассницы говорили, что мне надо идти в ГИТИС. Я им отвечала: «Девчонки, зачем? Эти актрисы ничего не умеют, они просто кривляются, не могут садиться на шпагат и делать фуэте». Но с актерством сложилось, правда я довольно долго чувствовала себя дилетантом, потому что не имею полноценного образования.
— У вас необычное имя. Возникали ли с ним когда-нибудь трудности?
— Меня назвали в честь прабабушки, а трудности возникали постоянно. В детстве дразнили Луша-груша, Клуша. До четырнадцати лет я хотела переименоваться в Оксану, чтобы это прекратилось. Мое имя совсем не интернациональное. Когда-то встречалась с гражданином Америки, так он два месяца не мог запомнить, как меня зовут!
— Почему игре в театре предпочитаете кино и сериалы?
— Я провела достаточно времени в театре, когда танцевала и работала в мюзиклах. В кино ты каждый день делаешь что-то разное, а на сцене наоборот. Мюзикл «Красавица и чудовище» шел два года подряд, по восемь спектаклей в неделю, и все это время я повторяла одно и то же под копирку. В какой-то момент ты понимаешь, что это далеко от творчества. Что касается драматического театра, то, наверное, не работаю в нем по той же самой причине. Мне интереснее в кино, где каждая роль — это новые задачи.
— У вас живет мейн-кун Хакусан. Почему остановились на этой породе?
— Он не мейн-кун, а московская помоечная, то есть дворовый. Лет семь назад увидела в социальной сети объявление, кто-то подбросил в ветклинику кота, они не могли его содержать и написали, что или его кто-то заберет, либо придется усыпить… Кот, когда привезла его домой, был ершистый и похожий на дракона. Так его и назвала, но в этом слове нет шипящих, проносив месяц имя, он так и не стал откликаться. Поэтому переименовала в Хакусана, так зовут героя мультика «Унесенные призраками», мальчика, который превращается в дракона. Правда, сейчас кот уже больше Кусан за соответствующее поведение.
— Правда ли что вам уже во взрослом возрасте пришлось нанять себе логопеда?
— Да. В раннем детстве мне подрезали уздечку, якобы после этого язык становится более подвижным, и от этого ты резко должен научиться выговаривать букву «р». Ничего подобного. Это было издевательство, совершенно бессмысленное, после которого я не могла разговаривать неделю. К девятнадцати годам поняла: нужно что-то делать с дефектом речи. Пошла к логопеду, потратила 30 тысяч рублей на него, тогда это были огромные деньги. Ходила, занималась, рычала всю дорогу. Упражнялась на таксистах, ловила машину и говорила: «Будьте добры, пожалуйста, довезите меня до метро „Первомайская“ за тридцать рублей». Тем же летом был кастинг в мюзикл «Красавица и чудовище», там надо было танцевать, что я могла хорошо, и петь, что тоже умела, но мешал дефект речи. Я разучила с логопедом песню так, чтобы всюду прекрасно звучало «р», и всех надула на этих пробах! Меня взяли, не понимая, что с трудом произношу букву «р», но потом я научилась. Люди, которые картавят, шепелявят, боятся лишний раз говорить, что формирует застенчивость, робость. С этим очень неприятно жить, и исправлять лучше в детстве.
— Относитесь ли вы к тем девушкам, которые могут потратить на понравившуюся вещь все до копейки?
— У меня это прошло. Были какие-то импульсивные покупки, сейчас уже понимаю, что тренды слишком быстро меняются, тратить на одежду безумные деньги не целесообразно, если это не какая-то базовая вещь, которая прослужит тебе много лет.
— Существует ли у вас режим дня?
— Нет. Более того, думаю, что у любого артиста, который снимается, его не существует, потому что ты то встаешь в четыре утра, то у тебя ночные съемки, которые начинаются в три часа дня и заканчиваются в шесть утра следующего. Если я не снимаюсь, то стараюсь высыпаться и заниматься спортом.
