24 сентября в прокат выходит спортивная драма «Стрельцов». Как исполнитель главной роли стал одним из самых востребованных артистов нашего кино?
– У вас было такое насыщенное начало года: вышли «Вторжение» и «Лед-2», следом планировалась премьера «Стрельцова», но карантин все поставил на паузу. Переживали или воспользовались моментом и в какой-то мере вздохнули с облегчением? Чем занимались в тот период?
– Слушайте, ну какое тут может быть облегчение (смеется). Весь мир замер, и мне поначалу было тревожно. Я волновался за родных. И мы дома ввели очень строгий режим. Всем друзьям сказали: «Мы вас, конечно, любим, но без тестов на COVID не пустим». И сами никуда не выезжали. Зато в пандемию завели котенка, Саманту. Сэма — девочка приютская, мы стали укотовителями, чего и всем желаем! Никогда не сталкивался так в лоб с темой бездомных и брошенных животных. А теперь, когда собственными глазами увидел, как героически работают волонтеры, всех призываю: давайте будем человечнее, не бросайте животных на дачах, не проходите мимо бездомышей.
– Теперь жизнь возвращается в привычное русло. Такое количество премьер в год — это то, что вы всегда хотели?
– Да. Знаете, в театральном институте для показа на экзамене выбирают студенческие отрывки и потом хвалят, когда из восьми представленных работ семь — твои и везде у тебя разные роли. У меня такого никогда не было. Я очень этого хотел, но мои работы на экзамен не выходили в таком количестве, как у других ребят. Зато сейчас выходят (смеется).
– А зачем вы изначально шли в профессию?
– Это чистая интуиция. Необъяснимо. Я участвовал в КВН, играл в актерской студии. Но перещелкнуло на театральном фестивале, где со мной работали педагоги из ГИТИСа. Тогда подумал, что это точно мое.
– Известным быть не мечтали?
– Мечтал, наверное. Я не очень понимаю артистов, которые говорят: «Знаменитым быть не хочу». Либо человек лукавит, либо у него действительно другие ориентиры: играть в маленьком театре, создавать истории для себя. Наша профессия подразумевает внимание. Все же для зрителей делается.
— Насколько слышала, вы не отказываете поклонникам в общении?
– Стараюсь этого не делать. Если только сильно устал или спешу. В основном, когда человек подходит с открытой душой, просит сделать фото или о чем-то поговорить, мне это в радость.
Вначале был готов сниматься везде
– В этом году у вас творческий юбилей: 10 лет назад вышел первый проект, сериал «Голоса». И вот сейчас вы самый востребованный артист в стране. Выстраивали карьерную стратегию?
– Помню, когда вышли «Голоса», мне казалось, что вся страна прильнула к экрану. И если ты появился на Первом канале, то завтра проснулся знаменитостью. Даже было такое, что я шел по улицам и оглядывался: не узнают ли меня? Оказалось, что нет. Потом, когда впервые снимался в большом кино, думал, что это гарантирует успех. Тоже нет. Но я благодарен первым опытам. Потому что, если бы тогда они действительно стали теми проектами, которые посмотрела вся страна, смог бы я выдержать то внимание, которое вдруг обрушилось? Оно же стало приходить поэтапно. Ты привыкаешь, и не сносит голову.
– Так, а что со стратегией?
– Слушайте, я на Новый год загадывал желание сняться у Бондарчука. Так как верю в Деда Мороза. Вот и вся стратегия (смеется).
– Теперь все поверят после того, как он исполнил ваше желание: снялись у него и в «Притяжении», и во «Вторжении».
– На самом деле во всем мне помогла агент Катя Корнилова. Мы с ней работаем как раз десять лет, с первого проекта. Так что мой карьерный путь — ее заслуга. Я-то вначале был готов сниматься везде. Представьте, человек приехал из маленького Переславля, и ему предлагают за работу много денег. Я подумал: черт, смогу снимать собственную квартиру, а в ней будет моя собственная ванная, чего не было в общаге. И я смогу иногда съесть пиццу в кафе… Но Катя меня отговаривала. Верила, наверное, в потенциал. И это дало результаты. Политика обсуждения планов на несколько лет вперед сработала.
– Какие теперь планы? Чего хочется?
– Международных проектов совместного российского и зарубежного производства. У меня нет ощущения, что я такой крутой чувак и все супер. Недавно зашел в аптеку, и прекрасные женщины мне сказали: «Саша, мы смотрели „Лед“, так плакали. А потом увидели в интервью, что вы собираетесь уезжать в Америку. Не уезжайте, пожалуйста!» Так вот, я никуда не уезжаю, ни в Лос-Анджелес, ни в Лондон, хотя предлагали и предлагают до сих пор. Живи там, ходи на пробы, знакомься с индустрией. Но я понимаю, что это не путь. А вот пойти иначе — задача сложнее, мне кажется. Интерес к России во всем мире колоссальный. У нас много ресурсов в стране: есть режиссеры, операторы, есть деньги, в конце концов. Вот корейские «Паразиты» (картина получила «Оскар» как лучший фильм в 2020 году. — Прим. «Антенны») разорвали все шаблоны и вырвались из круга. И это круто. Буду искать эти пути, эти сценарии.
Есть тревога, что все закончится
– Вы отметили, что процесс узнавания наступал постепенно. А финансовый успех? Был момент, когда на вас свалились деньги и вы не знали, что с ними делать?
– Нет. Это тоже случилось постепенно. Потом, я из простой семьи. У меня не было голодного детства, за что спасибо родителям. И компьютер дома стоял, и на обеды в школе давали. Но при этом я человек из 90-х и помню времена, когда мама с папой искали деньги, перезанимали, как и вся страна. И, наверное, у меня осталась тревога: вдруг в какой-то момент все закончится? Поэтому не могу деньгами разбрасываться или как-то бездумно распоряжаться.
– А со звездной болезнью сталкивались? Было, чтобы кто-то сказал: «Что-то Саша тебя заносит»?
– У меня хорошие учителя. Я выпускник мастерской Леонида Хейфеца и не знаю ни одного человека, который бы вышел оттуда и про него сказали: его заносит. Все выбивается на этапе обучения.
– Коллеги говорили, что вы тот актер, который умеет работать не только в комфортных отношениях с режиссером, но и на сопротивление. Это так?
– Да. И я к этому абсолютно спокойно отношусь. Даже если мы поругаемся на съемочной площадке, это нормальный этап. Творческий процесс.
– Режиссеры про это сразу знают?
– Вот Илье Учителю, режиссеру «Стрельцова», каждую смену говорил: «Взял бы другого артиста — не было бы проблем». И Илью, я думаю, посещали сомнения (смеется). Но потом началась дружба.
– Когда снимались в военной драме «Т-34», у вас в комнате висели фотографии фронтовиков. А на работу в «Стрельцове» как настраивались? Что читали, с кем общались?
– Эдуард Стрельцов — личность легендарная! И я, как парень, когда-то мечтавший стать футболистом, конечно, знал о нем многое. Перед съемками читал воспоминания. Из них, например, узнал, что Стрельцов был пылким, эмоциональным. Я приходил на съемочную площадку и начинал разговаривать громко, вызывающе. Причем обычно меня в людях это раздражает, но тут заводило, заряжало, потому что было в характере героя. Многие, наверное, думали, что Петров сошел с ума. Но заканчивалась смена, и я становился абсолютно спокойным.
– Вы же в юности профессионально занимались футболом. В «Стрельцове» пригодились навыки?
– Очень. Я и сейчас не перестаю играть, раз в неделю обязательно выхожу на поле. Дома постоянно мяч чеканю. Про съемки сначала думал так: как же все здорово сложилось. И кино я люблю, и футбол я люблю. На дворе лето, чистый кайф! Но оказалось, что снимать матчи тяжеловато. Да еще форма того времени шерстяная, жаркая. Сейчас-то уже другие, невесомые материалы используются. И когда у тебя каждую смену мозоли до мяса, а надо бежать, делать подкат, бить; снимаешь бутсы, а они в крови — удовольствие так себе.
– А почему ваша футбольная карьера не сложилась?
– Я должен был ехать на просмотр в спортивную академию «Ника», существовало такое перспективное учебное заведение, сейчас его уже нет. Но мы проходили практику в школе, переносили какие-то кирпичи, и вот один упал на меня, я получил сотрясение. Попал в больницу и никуда не поехал. Когда выздоровел, набор уже закончился.
– Тогда это стало для вас ударом?
– С одной стороны, да. А с другой — детский мозг все воспринимает по-другому. Ну, еще куда-нибудь возьмут.
– Вы сейчас часто ездите на родину?
– Да, там живут родители, старшая сестра. Остались друзья детства, мы общаемся. Я очень люблю Переславль, хочется родной город развивать. Поэтому мы с командой сделали там гостиницу. Постройка и оформление заняли три года. Сейчас отелем полностью занимается сестра. Для меня это не бизнес, важно, чтобы я мог, например, сказать вам: «Приезжайте в Переславль, там есть где остановиться, будет хорошо». Я приглашаю друзей, знакомых, чтобы они посмотрели на город.
– Что советуете посмотреть?
– Там энергия хорошая. Огромное озеро, лес, речка через весь город, много монастырей. Погулять, подышать воздухом. Что еще нужно? Я люблю весной и летом туда приезжать. Друзья иногда сами мне звонят: хотим отдохнуть, едем в Переславль. Это радует.
Всегда важна искренность
– Влюбленность вам помогает в творчестве?
– Мне кажется, это состояние не для творчества, а для жизни необходимо.
– С опытом вы поняли, что особенно важно в отношениях, чтобы их сохранить?
– Мои принципы не менялись с момента становления, и опыт на них не влиял. Всегда важны открытость, искренность. Мы как-то с Машковым разговаривали на тему, что такое любовь. Он сказал: любовь — это внимание.
– Согласны?
– Абсолютно. Недавно был у друзей дома, они показывали свой ремонт, и парень сказал: «Я так ящички тут сделал, чтобы девушке было удобно: она невысокая, можно на табуретку не вставать». Такая маленькая деталь, но все сразу понятно.
– У вас еще есть театральный проект «Верь в стихи», в котором любой может со сцены прочитать строчки своего сочинения. При этом вы помогаете раскрепоститься для выступления. Как это можно быстро сделать?
– Когда человек в страхе, у него сжимаются мышцы. Поможет любое физическое упражнение. Если сильно волнуетесь, можно отойти в сторону, напрячь все мышцы, постоять так и отпустить себя. Повторить несколько раз, и через 10 минут уйдет зажатость.
– Классно, надо попробовать. А вы сами как восстанавливаетесь?
– Иногда нужно побыть одному. В баню сходить. В компании друзей посидеть, посмеяться. В футбол поиграть.
– Что вы теперь загадываете на Новый год?
– Поговорим через несколько лет, и я скажу, сбылось или нет.
Блицопрос
– Главное качество в друге?
– Не обижаться. Вы можете не встречаться годами, но знать, что, если позвоните ночью, трубку возьмут.
– Главное качество в девушке?
– Скромная женственность. И у меня есть фраза, которую я украл у Константина Хабенского: «Люди влюбляются не во что-то конкретное, а в уголок улыбки». Это невозможно объяснить.
– Что нельзя простить?
– Мне кажется, все можно.
– Что вы говорите себе, когда опускаются руки?
– Иди и работай.
