Актриса сериала «Скажи что-нибудь хорошее» и наследница звездной династии о своих первых шагах в профессии и теплых воспоминаниях из детства.
– Не секрет, что я из творческой семьи. Папа — актер Георгий Тараторкин, мама — актриса и писательница Екатерина Маркова. В детстве я была настоящим «вождем краснокожих». Мамин друг, космонавт Александр Серебров, называл меня «200 тысяч вольт». Я была неугомонным ребенком, общительной: запросто могла подойти к прохожему, узнать, как он себя чувствует, поинтересоваться, есть ли у него дети, внуки. В школе тоже застенчивостью не отличалась. Помню, как в младших классах учительница написала в моем дневнике: «Тараторкина морально разлагает класс!» Дело в том, что в те годы открылся первый известный ресторан фастфуда на Пушкинской, недалеко от моей школы, и я подговорила подружек прогулять урок и пойти туда. Наскребли все свои карманные денежки и купили пирожок с яблоком, который потом по маленькому кусочку дегустировали. Позже все тайное, конечно же, стало явным. Мама с папой меня за это не ругали. Посмеялись, и все. Да и в принципе родители меня никогда не отчитывали и не наказывали.
Анна Тараторкина
Мой невероятный папа с самого детства был для меня предметом постоянной гордости. Как меня разбирало от радости и счастья, когда мы с ним гуляли на Патриарших прудах или когда он вел меня в школу! Когда видела, как оборачиваются на него люди, берут автографы или просто говорят ему что-то приятное, я сияла как медный таз.
Первое мое знакомство с театром состоялось, когда мне было четыре года. Папа отвел меня в Театр имени Моссовета на спектакль «Пчелка». По сюжету маленькая девочка попадает в царство гномов. Через какое-то время девочка, игравшая в спектакле, подросла, и начали искать замену. Об этом мне сказала мама и предложила: «Попроси папу, чтобы посмотрели тебя, ты же так любишь этот спектакль».
Я слезно умоляла, но тут произошел тот редкий случай, когда он сказал твердое «нет». Я даже растерялась, потому что со мной он всегда был мягким. Поэтому, когда через несколько лет папа, придя домой со съемок, бросил фразу: «А не хочешь ли ты сняться в кино?», я была очень удивлена. Конечно хотела!
И вот мы идем с папой по мосфильмовскому коридору с огромным количеством дверей. В одной из комнат мне выдают крестьянский сарафан, платок. Объясняют, что делать, просят смотреть не в камеру, а на папу, стоящего сбоку от камеры… Я выполнила все инструкции, а дальше подняла глаза на папу, сказала фразу и споткнулась о его взгляд. Меня поразило, что на меня смотрел тогда абсолютно другой, чужой, незнакомый мне человек. Вот это и потрясло меня до глубины души. Только потом я поняла, что, подыгрывая мне, он смотрел на меня глазами персонажа. Так я снялась в своем первом фильме «Исчадье ада».
Фото из семейного альбома
К актерству меня потянуло лишь в старших классах. Мама была категорически против, хотела, чтобы я шла на журналистику или филологию.
Но я решила поступать во все театральные вузы, кроме ВГИКа, где тогда преподавал папа. Для меня принципиально важной была самостоятельность. Подготовив репертуар для вступительных экзаменов, я не прочитала из него родителям ни одной строчки. Мама была очень взволнована и постоянно спрашивала: «Почему ты думаешь, что тебя возьмут?» А папа сохранял швейцарский нейтралитет, он вообще всегда был осторожен в высказываниях и оценках по отношению ко мне и моему брату Филиппу. В результате во всех театральных училищах была допущена до конкурса.
…Сыну Никите в конце декабря будет уже 10 лет. Замечательный мальчишка, очень разносторонний, веселый, в меру хулиганистый. Никита с детства изучает английский язык, с трех лет занимается плаванием, прекрасно рисует, лепит, много читает. Он очень музыкальный, любит стихи, с удовольствием читает их на камеру. Увлекается оружием, техникой, мечтает стать оружейным конструктором. Мы с Сашей (папа Никиты — актер Александр Ратников. — Прим. «Антенны») покупаем сыну муляжи стрелкового оружия, которые он без труда разбирает и собирает. Еще он увлекается историей Великой Отечественной войны, любит советские фильмы. Года два назад восприятие меня на экране у него было острое. Если видел, что по телевизору на маму кто-то кричит или я плачу, то сам начинал плакать и кричать: «Почему тебя обижают?!» Кстати, когда мне было лет пять, показывали фильм «Самая длинная соломинка», где папу били и мучили. Я рыдала так, что мама не могла меня успокоить. Даже когда мама подвела меня к окну и указала на идущего к дому с репетиции папу, я до конца так и не угомонилась.
